ЛУЧШАЯ ДЕВУШКА КРЫМА
Полагаю, фразу ЛУЧШАЯ ДЕВУШКА СССР, наш знаменитый литератор и сценарист Эдвард Радзинский придумал для того, чтобы отойти от шаблонного, казенного определения СССР и его девушек. Возможно, лучшей девушкой СССР в то время была для него актриса Татьяна Доронина, с которой его связывали некоторое время узы брака. Ее женская красота, актерский талант и гражданское мужество заслуживает такой оценки.
Женщина, о которой пойдет речь в моем очерке, менее знаменита, но она осталась в моей памяти как ЛУЧШАЯ ДЕВУШКА КРЫМА. Мое знакомство с ней продолжалось не больше года, больше я не встречался с ней до самой её смерти. Тем не менее, встреча с ней остается для меня одним из самых ярких впечатлений юности и всей жизни.
Увы, её уже нет на этом свете. Она прожила долгую наполненную жизнь и почила 15 октября 2022 года на 87 году от дня рождения. Мне самому уже за 80. А начинала она свою карьеру педагога в возрасте, не намного превышающем возраст ее учеников.
Со времени разлуки с Крымом я постоянно следил за ее судьбой. В одно из посещений административного центра автономии – Симферополя узнал, что местная гимназия №9 переписывается не с кем-нибудь, но с Елизаветой Второй, королевой Великобритании. Меня заинтересовали не столько эти подробности, опубликованные в прессе еще во время пребывания Крыма под суверенитетом Украины, сколько само имя учительницы. Ее звали Инесса Ивановна Чукарева.
Боже мой! Это ведь та самая практикантка, которая во второй половине 50-х годов преподавала английский язык в симферопольской школе №8, где я учился. Школа помещалась на улице Карла Маркса, напротив городского садика, тогда называвшегося «Пионерским». Центр этого садика занимал мемориальный комплекс с танком на постаменте. Этот танк стал символом освобождения города от немецких оккупантов.
Потом постамент перенесли вглубь садика и, наконец, под сень восстановлявшегося величественного храма Александра Невского. Так распорядилась эпоха, черпающая примеры величия духа не только в реальной жизни, но и в библейских мифах и легендах. Сегодня, когда мою школу поглотила громада здания крымского парламента, она осталась лишь в воспоминаниях своих питомцев.
Я помню, что Инесса Ивановна, пришедшая на практику в школу с последнего курса учебы в пединституте, сразу обратила на себя внимание. Она выглядела красивой и гордой, милой, нежной и загадочной как королева из фильма «Опасное сходство», который тогда демонстрировался и который я бегал смотреть много раз.
Мы, учащиеся старших классов, были повально влюблены в нее. В основном, конечно, нас завораживали ее внешние данные. Ее внутренний мир оставался загадкой. И я ничего не могу сказать о ее тогдашних политических пристрастиях и отношении к британской королеве.
Манера ее поведения позволяла лишь предположить наличие у нее педагогического таланта, и я рад, что такие предположения оправдались. Инесса Ивановна получила звание учителя английского языка высшей категории, учителя – методиста, Заслуженного учителя Автономной Республики Крым. Где-то я прочел, что за какие-то заслуги власти подарили ей аж два компьютера.
Признаться, Инесса Ивановна преподавала не в нашем седьмом «В», а в седьмом «А», где учился мой хороший приятель Леня Некрасов, который, может, еще жив, после того как в 1985 году укатил с женой-еврейкой в Израиль. Чукарева отличала его за сообразительность и «миндалевидные глаза», о чем я узнал позже.
Но для нас учеников класса «В», завороженных той, что носит «девичий стан, шелками схваченный», Леня был ценен тем, что мог познакомить с Инессой, а, что сулило это знакомство, каждый рисовал по-своему в разгоряченном воображении. Впрочем, когда Леня предложил мне и моим одноклассникам Вале Скулину и Валерию Либику сходить в гости к учительнице, я стушевался.
В первом классе другой школы, мне приходилось чуть ли не со всем классом навещать заболевшую любимую учительницу Нину Михайловну. Мы считали это своим долгом. Но как расценивать визит к начинающей учительнице, еще не далеко ушедшей от нас по возрасту? О чем с ней говорить? Вдруг она захлопнет дверь перед нашим носом. Однако мой страх был преодолен бесшабашной уверенностью друзей, которые, казалось, не видели в посещении учительницы ничего необычного.
В то время Инесса Ивановна снимала квартиру по адресу: улица Жуковского 13. Место незаурядное, именно в этой квартире останавливался знаменитый поэт во время посещения Крыма в начале Х1Х века. Но во второй половине 50-х годов прошлого века внешний вид дома ничем не выдавал в нем историко-культурную достопримечательность. Снаружи он выглядел убогим, отжившим свой век строением, выходящим на проезжую улицу глухой стеной с потрескавшейся штукатуркой. Вход в квартиру находился над высоким порогом со ступеньками.
И вот мы стучимся в эту квартиру с замиранием сердца. Дверь открывает Инесса без всякого удивления и эмоций на лице. – Проходите! – Видимо, Леня предупредил ее о дате нашего визита. А для нее этот визит казался не более чем приобретением педагогического опыта.
Я вообще заметил, что практикантки, пришедшие к нам в школу, соревновались друг с другом в обзаведении свитами учеников. Они это делали посредством организации разных кружков – театрального, исторического и прочих. А тут свита организовалась сама по себе на зыбкой почве обожания.
Пока Леня, по поручению Инессы, вышел, чтобы наполнить свежей водой из крана кувшин для букета цветов, который мы принесли с собой, я осмотрелся. Через входную дверь мы вошли в комнату, где помещалась традиционная печка, отапливаемая дровами и углем, небольшой стол и топчан.
Через проем слева от кухни под углом помещалась комната площадью примерно в 15 кв. метров. Пару ее окон глядели в унылый и запущенный двор, но все же через них в сумрачное помещение попадал свет. Внутреннее убранство комнаты тоже не отличалось роскошью: кушетка у самого прохода в кухню, в углу – трюмо, у простенка справа старинная широкая и массивная кровать. Возникало впечатление, что она сохранилась с тех исторических времен, когда в нее укладывался сам поэт.
По приглашению хозяйки мы заняли все места, где можно было присесть. Естественно, нам хотелось заявить о себе, как о вполне взрослых парнях, мало уступающих ей по интеллекту, но нас сковывало стеснение. Мы молчали.
— Ну и чего же вы молчите, – прервала его Инесса, – раз пришли, развлекайте даму.
— Вы не дама, а учительница, – буркнул Либик. – Для дамы вы еще слишком молоды.
— Вот как? Спасибо, хоть за это. Я думала, вы меня и за учительницу не признаете.
— Так вы пока и не учительница, только на пути к ней, – решился и я высказаться, преодолевая все свои комплексы.
В это время вернулся Леня с наполненной водой вазой.
— Слышишь, Леня, – обратилась к нему Таня. – Твои приятели не признают во мне ни даму, ни учительницу. Выходит, я просто подружка вам. Тогда тем более не надо смущаться. Давайте послушаем музыку. Валерий, видишь, патефон с пластинками, заведи патефон, выбери пластинку по вашему вкусу.
Атмосфера разряжалась. Либик просмотрел стопку пластинок. В ней имелись записи музыки Чайковского, Бетховена, Сибелиуса, Моцарта. Но были и записи Лемешева, Козловского, Шульженко, Козина, Нечаева, Бунчикова.
Либик поднял голову и, морща презрительно нос, произнес – Сплошная симфония.
— Вам не нравится такая музыка? – Спросила Инесса. – Какую же вы любите? «Мишка, Мишка, где твоя улыбка», «Мой Вася», «Се си бо» и тому подобное?
— Эти песенки, по крайней мере, веселее, – ответил Валерий. – Симфония скучна и утомительна. По-моему, те, кто делают вид, что увлечены симфонией, кривят душой.
— Ты считаешь, что искренних почитателей классической музыки не бывает?
— Ага. И не только я. Как вы, ребята? – обратился он к приятелям. Мы кивнули в ответ в знак согласия и мужской солидарности.
Инесса предложила попить чаю, от чего все отказались.
— Несчастные вы люди, – продолжала она. – Но, мне кажется, вы неискренни, просто оригинальничаете.
— Вы выражаетесь, как наша бывшая учительница по истории – Полянская Галина Степановна, – усмехнулся Валентин. – Энергичная, бойкая была женщина, все одергивала нас: – Не оригинальничайте!
— Отчего же вы ее так почтительно: по имени, отчеству и фамилии.
— Да вы знаете, кто она? Это же родная сестра бывшего первого секретаря Крымского обкома партии Д.С.Полянского. Мы сравнивали его фото в газете с ее живым обликом. Те же острые носы, отчества – те же. Поняли, что брат и сестра.
— Я видел ее в Ялте рядом с собственным фотоателье, после того как она уволилась из школы, – добавил Леня.
Инесса внимательно слушала.
— Знаменитая школа, что и говорить. И ребята вы занятные.
Разговор продолжался в таком духе, пока не начало темнеть.
— Вас уже, наверное, заждались родители, – подытожила разговор Инесса. – Спасибо за визит.
Первое посещение практикантки окрылило меня. До чего она проста и естественна. А я панически боялся зайти к ней в гости. Вздор все это! Обыкновенная трусость. Надо преодолевать свою некоммуникабельность. Какое счастье, что я учится в школе, в которую ее послали практиканткой!
Потом мы посещали Инессу вместе с моим другом Валентином Скулиным. Приходили на праздники и в будние дни. Познакомились с ее подружками Лолой и Светой. Наконец, я посещал ее один, и даже катал её на лодке по Симферопольскому водохранилищу. Вместе с ней мы ходили в кино. Она подарила мне свое фото, которое я поместил в аватарку.
Я почувствовал, что она меня выделяет из всей компании. С чего бы это? Мне казалось, что я был самым робким и невзрачным среди своих друзей, нагружен комплексами, оставшимися от пребывания в младенческом возрасте в немецкой оккупации, а затем – в детском доме. Секрет открылся, когда Света тайком сообщила мне, что Инесса сочла меня похожим на свою первую любовь, очевидно, оказавшуюся, в конце концов, неразделённой.
Видимо, разлука с парнем все еще терзала ее душу. Ее любимой книгой стала «Покинутая женщина» Бальзака. Она переживала мысли и чувства бальзаковской виконтессы как свои собственные. Мое сходство с любимым парнем вряд ли могло ее утешить, но, может быть, служило напоминанием о счастливом времени.
Впрочем, горе от разлуки притуплялось. Она весело распевала с подружками песенку на английском языке, которую они выучили, очевидно, по радио в исполнении американской певицы Хелен Кейн.
When you're all alone, any old night,
And you're feeling mighty blue,
Pick up your hat,
Close up your flat,
Get out, get under the moon.
Вообще, они часто общались в нашем присутствии на английском языке, что очень поднимало их престиж в наших глазах, поскольку годы изучения этого языка в школе принесли нам весьма скромные результаты, о разговорной речи и говорить не приходится. В конце концов, пришло время, когда практика юных педагогов закончилась. Да и я по окончании школы уехал в Ленинград учиться в ЛГУ имени А.А.Жданова на Восточном факультете. Мое непосредственное общение с Инессой прервалось навсегда.
Но мне кажется, что она и Крым слились в моем воображении воедино. Особенно, после того как полуостров перешел под власть незалежной Украины в результате серии политических курьезов. Тогда она, мои друзья и родственники стали иностранцами по отношению друг к другу. Мое желание увидеть ее, привязанность к краю, где родился и вырос, обратилась в любовь без перспективы. Слава богу, перспектива все-таки была, и она, в конце концов, реализовалась. Крым воссоединился с Россией.
|
